— Самый редкий, что ты можешь найти.

— Видеть, — сказал я, и старуха согласно кивнула.

— Тебе бы этот дар в комплект к твоему набору, — глаза старухи задорно блеснули. — Так ты был бы самым могущественным человеком в этом королевстве.

— Мне и этих даров хватает, — ответил я.

— Оно и правильно. Все это даром зовут, а оно больше на проклятье похоже.

— Тебя откупили? Откуда деньги нашлись у бедняков?

Дар видеть действительно всегда был самым редким даром. Людей, которых наградили им боги, можно по пальцам пересчитать. Когда рождался такой ребенок, родители зачастую отдавали все свои сбережения повитухе, чтобы та молчала. Одни не могли себе позволить и медяка за это отдать, другие и не желали это делать, третьих просто обманывали повитухи, но итог тогда был один: ребенка забирали. С малых лет он воспитывался в столице при королевском дворе, чтобы потом до конца дней служить своему правителю и государству. Так же было и с теми, кого боги одарили поисковой магией, главной способностью инквизиторов. Но мне повезло…

— Ты не смотри, что я одета в обноски. Я родилась в благородной семье. Родители не просто заплатили повитухе. Они нашли деньги, чтобы она по несчастному стечению обстоятельств исчезла с земли.

Старуха безумно рассмеялась, но я прервал:

— Ведьму видела здесь утром?

— А как же, видела.

— Кто она? Сможешь ее описать? Узнать?

— А чего ее описывать-то? Она за твоей спиной стоит.

Я резко обернулся. Фигура в алом плаще стояла в проулке и смотрела на меня. Капюшон скрывал ее лицо, оставив снаружи лишь подбородок и губы. Увидев меня, женщина побежала. Юбки взметнулись и исчезли в проулке.

Я кинулся следом.

Мы бежали по узким улицам и темным проулкам. Несмотря на кучу юбок и туфли, ведьма достаточно хорошо с этим справлялась. Места ей были явно знакомы, в отличие от меня, и это было ей на руку.

Ведьма резко свернула за угол и исчезла. Я остановился. Торопиться не стоит.. Я стянул перчатки и выпустил поисковую магию. Струйки потянулись вбок, к темному проему полуразрушенного здания и нырнули внутрь. Я последовал за ними. Осторожно, шаг за шагом я медленно шел по полусгнившему полу, стараясь не скрипеть.

Если ведьма думает, что я отстал, то она обречена. Я найду ее здесь, тем более что дом совсем не большой. Так же неторопливо я поднялся по лестнице на второй этаж.

Я нашел ее в одной из комнат. Она стояла лицом к окну и закат вычерчивал ее силуэт. Ведьма медленно повернулась, и ее лицо скрыл сумрак.

— Ты нашел меня, — тихо сказала она, но я сумел расслышать говор простолюдинов. Не знаю, что насчет перчаток, но записку точно писала она.

— Не двигайся, — я достал клинок из ножен. — Именем короля, я приказываю тебе сдаться добровольно, иначе я буду вынужден убить тебя.

— Вы так думаете, господин инквизитор? — невинно спросила она и щелкнула пальцами.

Из темного угла раздался рык, и на меня прыгнула собака. Она вцепилась мне в руку, и клинок выпал. В это время ведьма исчезла.

Я вцепился в горло собаке, стараясь удержать ее на расстоянии. Ее шкура клочьями свисала с боков, обнажая кости. Глаза горели алым потусторонним светом, из горло воняло гнилью.

Кровь текла из руки, и я скользнул на луже под ногами. Я рухнул на пол, и мы сцепились с воскрешенным зверем, кубарем катаясь по поверхности. Я пытался достать клинок раненой рукой, но она плохо слушалась. Челюсти клацали все ближе к моей шее. Еще чуть-чуть и мертвая псина вцепится в мое горло.

Рука наконец дотянулась, и я всадил клинок в гниющую тушу. Собака взвизгнула напоследок и рассыпалась пеплом.

Я встал и вернул клинок на место. Рана кровоточила, и я прижал руку к груди. Нужно срочно возвращаться домой.

Ведьма снова сбежала. И она точно не из благородных.

29

Меня разбудил грохот входной двери. Я выглянула в коридор. Тишина. Никс спал крепко, так что он даже носа не высунул наружу.

Что-то скрипнуло.

Я осторожно вышла и подошла к лестнице. Заглянула вниз, но ничего не увидела в темноте. Надеюсь, это не грабители! Начала спускать, стараясь не издавать лишнего шума.

Чиркнула спичка и свеча зажглась, озарив светом меня, затаившуюся на лестнице.

— Флора? Почему ты не спишь? — спросил инквизитор. Он прижимал к груди руку, между пальцев просачивалась кровь и каплями падала на пол.

— Что с вами? — я подошла и коснулась его пальцев, зажимавших рану. Эйрон отстранился.

— Все в порядке, не беспокойся.

— Нет, не в порядке, — уже настойчивее, я отняла его пальцы от раненого плеча. На нем виднелся глубокий укус. — Позвольте, я помогу.

Я зажгла очаг, набрала воды в котелок и поставила на огонь. Достала чистые тряпки и, когда вода закипела, прокипятила их. Осторожно, стараясь не причинять боли, промыла рану.

Эйрон спокойно сидел на стуле и молча терпел все процедуры.

— Больно? — спросила я, прикладывая тряпку к ране.

— Бывало и больнее.

И мне стало интересно, как много ранений он получил за свою жизнь? Работа инквизитора опасна, это знают все. Но никто на самом деле не знает точно, насколько. Сколько шрамов на его теле? Один? Два? Тысяча? Я даже не знаю, сколько ему лет, как долго он служит королю.

— Что-то не так? — спросил Эйрон, заметив, что я замерла.

— Нет-нет, — я перевязала его руку. — Я просто подумала, как много ран ты уже получал?

Эйрон встал. Он развязал плащ и аккуратно снял его, стараясь не задеть больную руку, перекинул его через спинку стула. Инквизитор закатил рукава и показал мне руки. Маленькие и большие, гладкие и бугристые, от порезов, ожогов, разрывов — больше десятка шрамов украшали его руки. Я шумно выдохнула. Эйрон опустил рукава и стал расстегивать сорочку на груди, а затем и вовсе снял ее. Шрамы были на груди, на животе, на боках.

Я зажала рот рукой.

— Противно? — не так понял Эйрон мой жест.

— Нет, — я подошла к нему ближе. — Мне просто жаль тебя.

Я коснулась рукой его обнаженной груди и провела пальцами по шраму, который косой дугой уходил ниже и заканчивался возле пупка.

— Не надо меня жалеть, — хрипло прошептал инквизитор.

Мои пальцы переместились, и я дотронулась до шрама на боку. Кривой и бугристый — такие остаются от рваных ран.

— Что ты делаешь? — я слышала, как тяжело дышит Эйрон под маской. Он перехватил мою руку, сжал пальцы, и я подняла на него глаза.

— Тебе не нравится?

— Нравится, — поспешно ответил и тут же осекся. — Но ты должна остановиться.

В его голосе было столько беспомощности, столько отчаяния. Я слышала, как гулко бьется его сердце, выдавая его с головой. Он сжал мою талию и притянул меня ближе. Я прижалась к нему, положила голову на его плечо, вдыхая запах кедра и крови, мои губы коснулись его шеи.

— Остановись, Флора, — раздался хриплый шепот. — Я сам не смогу.

Я взяла со стола гасильник и потушила свечу. Тьма окутала нас, скрыв весь мир вокруг. Но все стало предельно ясным и понятным. Нет ничего кроме нас и этой тьмы. Только она позволит нам быть так близко, как никогда и нигде больше.

Пальцы Эйрона еще сильнее сжались на моей талии, когда я сняла с него маску. Звук его тяжелого дыхания стал слышен еще сильнее. Я привстала на цыпочки и коснулась губами его губ.

Эйрон замер, не ответил на поцелуй, и я отстранилась.

— Прости, — прошептала я.

Я хотела сделать шаг назад, отойти от него, но он удержал на месте.

— Что ты делаешь со мной, Флора, — прошептал он в мои губы и поцеловал. Грубо, настойчиво, твердо. А я словно масла таяла в его горячих объятиях.

Не отрываясь, Эйрон подтянул к себе стул и сел, увлекая меня за собой, и я невольно села на его колени. Его губы коснулись моей шеи. Шаг за шагом они опускались ниже, оставляя невидимый пылающий след. Рука скользнула по бедру, сжала его до боли. Я шумно вдохнула. Мои ладони скользнули под его сорочку, легли на обнаженную кожу. Его сердце громко стучало под моими руками.